Авторы     Новости      Империя      Историософия      Политика     Полемика      Библиотека

В этом году, братья и сестры, в уходящем году есть четыре круглые даты. И все они связаны с агрессией против Православного мира, которая уже давно выливается в форму агрессии против России. Уже 14 лет тому назад, на первой широкой православной конференции в Санкт-Петербурге я предложил интересный вопрос. Он был тогда актуален. Тогда много говорили о русофобии, русоненавистничестве. И я предложил к рассмотрению такой подход. Ну, каждый народ кто-нибудь не любит, вне всякого сомнения. Но почему так заметна неприязнь именно к русским? А потому что это не только шовинизм, это — антиправославие, потому что русские — численно самый крупный православный народ, потому что даже сейчас, когда мы лишены православного и русского государства, хотя мы имеем свою православную страну, всё равно русские есть основная опора Вселенской Православной церкви.

Просто назову эти четыре даты. Это 800 лет со дня первой агрессии Западного мира против нашего, Восточно-христианского, Православного мира. В 1204 году крестоносцы четвертого крестового похода разграбили и разорили величайший христианский город на земле — Константинополь. Память о том, неисчезающая память есть Туринская плащаница, всем, наверное, известная по публикациям. Но она не «Туринская», она Цареградская! Подлинная плащаница Господня! Крестоносцы выкрали ее в Константинополе, разорив его 800 лет назад.

Другая круглая дата сего года — 1354 год. Переяславская рада, так называемое Воссоединение Украины с Россией. Название абсолютно неверно. На самом деле то было возвращение Россией всего лишь части западнорусских земель, подконтрольных тогда гетману Богдану Зиновию Хмельницкому. Эта дата скорее радостна, а не печальна. Но вспомните, как отчаянно сопротивлялся тому Запад, отнюдь не только Польша, терявшая свои территории. Сопротивлялся Запад, Западный мир, Римская курия, активные монашеские ордена римо-католической церкви.

Следующая дата — 1854 год, начало Крымской войны и героической, почти годичной Обороны Севастополя, она длилась 349 дней. Многие историки нашего времени считают Крымскую войну первой мировой войной. А Первая мировая тогда, соответственно, вторая. И в этом есть определенная доля истины. Все великие державы участвовали в этой войне, за исключением деградирующего тогда Китая. В войне участвовали азиаты и африканцы, отнюдь не только европейцы. Азиаты турки и азиаты в английской армии, африканцы во французской армии. А началась война из-за того, что Россия защищала православных Ближнего Востока, прежде всего Святой земли, у которых в угоду французами и англичанам турки отбирали святыню и отдавали римо-католикам. Война имела геополитический смысл, имела целью не пустить нас на Балканы и в восточное Средиземноморье, но имела и высочайший религиозный смысл. Заметим, что мы проиграли войну, не потерпели военного поражения, как потом мы проиграли Русско-японскую войну, но не потерпели военного поражения, по крайней мере, на суше.

И, наконец, Русско-японская война, которая была инспирирована западными державами, косвенно и секретно и Соединенными Штатами, тогда еще теневой державой, пребывающей в тени, но прямо и откровенно Великобританией, нашим основным противником на протяжении 250 лет, с эпохи Петра I до Второй мировой войны. Перестав быть настоящей великой державой, превратившись по сути дела в дранный американский шлейф, Англия отдала эстафетную палочку быть основным противником России родственным по крови американцам. И в этой войне был прикровенный религиозный смысл — не дать восточному христианству укрепиться на Тихом океане в то время, как в итоге русской миссии успешно и во множестве принимали Православие японцы и китайцы.

Что для России Дальний Восток? Сейчас это совсем актуально, в виду последних событий. В XVI веке — ничего. Хотя в Западной Сибири русские бывали уже в XIV столетии, на Оби бывали. Нам не хватало населения даже в европейской части России, как и сейчас нам трагически не хватает населения на огромной территории России. Но всё дело в том, что, к сожалению, обрушившаяся на Россию первая тирания, тирания Ивана IV вызвала миграцию, отток населения в Великое княжество Литовское, где жили тогда такие же православные люди, на Дон и в Сибирь. И вот, попав в Сибирь, русские не могли остановиться.

Мы отдаленные потомки арийцев, древних ариев, обитателей Северного Причерноморья и Северного Прикаспия. Все потомки ариев склонны к освоению новых земель, все прирожденные мигранты на протяжении тысячелетий. В Великом арийском переселении второго тысячелетия до Р.Х. от указанного южно-уральского региона на восток арийские народы прошли до Индии включительно, на запад — до Атлантического океана. Ирландия — крайняя точка. В Великом переселении народов IV-VII веков уже христианской эры участвовали почти исключительно арийские народы за исключением гуннов. Эпоха Великих географических открытий состоялась усилиями отдаленных потомков ариев. И русские подтвердили свое преемство, дойдя до Тихого океана.

Из всех упомянутых переселений наше было наиболее мирным и не прекращалось до 20 века включительно по той простой причине, что мы нигде не встречали хотя бы упругого сопротивления. Серьезных держав не было. Правда, в середине XVII века очень серьезной державой стал Китай при маньчжурской династии Цин, иностранной для китайцев. Но Китай был за Амуром, Китай был в стороне. А в Сибири, можно сказать, не было никого. И сибирские народы русских принимали с удовольствием, иногда с особенным удовольствием. Один пример.

В XVI веке в современной Якутии появились первые казаки, а в XVII веке в ней появились якуты. Обратите внимание на эту замечательную игру понятий — русские до якутов появились в Якутии. Якуты поднимались с юга, из степи. Их в свою очередь теснили джунгары, но там были свои проблемы. И якуты расчищали себе территорию огнем и мечом в самом буквальном смысле слова. Тогдашнее исконное население Якутии — эвены и эвенки были доблестными лесными охотниками, но вооружены они были луками, а одеты они были в лучшем случае в шкуры. Якуты же были одеты в панцири и шли с мушкетами. Эвенов не существовало бы в наше время, уже давно их просто не было бы на лице Земли. Но так как в Якутии оказались и русские казаки, эвены и эвенки живут по-прежнему.

Вот один из примеров нашей однозначно положительной роли. Я не буду здесь говорить о том, что мы несли культуру, цивилизацию, просвещение. Бог с ним! У каждого народа свой взгляд на то, нужна ему цивилизация или нет, и какая именно. А вот когда речь идет о самом существовании народа, тут, согласитесь со мной, — дело другое.

Устойчивые границы проходят по естественным природным рубежам. И естественные рубежи были. Мы могли остановиться на Оби. Но на правом берегу было свободно. И мы пересекли Обь. Мы могли остановиться на Енисее, и там тот же случай. Мы даже могли остановиться на Лене. Но там уж совсем не было сколько-нибудь заметного населения. И так колобок русской колонизации докатился до берегов Тихого океана.

А вот тут самое важное. Существует наука геополитика. Теперь она есть и у нас. Когда я учился в университет, в лучшем случае геополитика считалась буржуазной лженаукой, в худшем — лженаукой фашистской. Теперь она есть. Есть целый ряд никем не оспариваемых геополитических закономерностей.

Одна из них: двухбереговая держава должна тяготеть к обоим берегам. Вот пока Русь находилась в Европе, пока Русь естественным рубежом на востоке имела Урал, тогда двумя берегами были берега Балтийского и Черного морей. «Урал» — очень древнее имя, но на Руси тогда его просто называли «Камень» и говорили «пойти за Камень». И не почему-нибудь, не для того чтобы торговать, а по законам геополитики. Древняя Русь эти берега имела. В XII веке эти берега были досягаемы. И лишившись этих берегов, Русь стремилась их вернуть. Возвращала довольно долго, но вернула. Я буду проводить параллели с современностью. И посмотрите, как разрушители России в 1917-ом и последующих годах, и в 1991-ом и последующих годах стремятся нас потеснить так, чтобы мы за берега Черного и Балтийского морей держались не руками, но только, как сейчас, мизинцами. Повторяю, это геополитическая закономерность.

Отпустим мизинцы, покатимся на восток, за Камень! Кстати, в чисто военном отношении невеликая это удача — и Балтийское, и Черное море. Балтика запирается Датскими проливами, а Черное море вообще запирается пробкой в бутылке, Пропонтидой — Босфором и Дарданеллами. Выхода в Средиземное море Черное море не гарантирует. И эта же геополитическая закономерность сказалась сразу, как только мы достигли берегов Тихого океана, когда мы еще даже не знали, остров ли Сахалин или полуостров. Мы еще даже не представляли себе, гарантирует ли судоходный выход устье Амура, что установил капитан Невельской. И мне радостно отметить, что его имя есть на карте Сахалина.

Так вот, сразу встала задача не просто зацепиться, а быть на берегах Тихого океана. В европейской части мы эту геополитическую задачу выполнили. Не буду устраивать угадайку и просить зал припомнить, который город Российской империи был третьим по численности населения. Может быть, кто-нибудь и знает. Ну, уж во всяком случае, не захолустный Киев, который, кажется, был 7-ым или 8-ым городом. Третьим городом после Петербурга и Москвы была Одесса. И не почему-нибудь, а потому что должен быть равноценный Балтике город и на Черном море. На Дальнем Востоке такого города не было. Нет и сейчас.

Для того, чтобы уверенно себя чувствовать не на Тихом океане, не в Тихоокеанском регионе, что тоже важно, а для того, чтобы уверено чувствовать себя на всей территории России, даже нынешней, усеченной на одну треть. То, что отрезано у нас в 1991 году, — это не только части Российской империи, как Туркестан, как Прибалтика, как значительная часть Южного Кавказа и даже Северного. Отрезаны части коренной Руси! Это Украина, Белоруссия и Казахстан.

Так вот, нам абсолютно необходимо для того всё это пространство. Сегодня будем говорить в основном о пространстве РФ, хотя это не историческое пространство, это не историческое государство, это не историческая территория Россия. Чтобы уверено себя чувствовать, скажем, на Байкале, нам необходимо чтобы дальний Восток был сопоставим с Европейской Россией во всех аспектах: демографическом, он должен быть многолюдно населен; культурном, включая просвещение и всё остальное; в аспекте экономическом; и в аспекте военном. Поверьте, я не пустые вещи говорю, всё это имеет отношение к заявленной теме, и всё это имеет отношение к сегодняшней проблеме Курил.

Думаю, сейчас уже можно прочитать классиков геополитики: Маккиндера, Хаусхофера. Они есть в русском переводе. Но чтобы согласиться со мной, не надо читать Хаусхофера. Посмотрите на Соединенные Штаты. Полтораста лет назад, когда на Диком Западе за Кордильерами истребляли индейцев и скваттеру или трапперу платили премии штата (государственные премии) за скальпы индейцев, вдоль тихоокеанского побережья от Сан-Франциско до Сиэтла уже бегали паровозы. А скальпы просто удостоверяли убийство индейца. За мужской скальп государство платило больше, за женский — меньше. За детский — еще меньше. То есть, сначала паровозы бегали вдоль атлантического, а затем вдоль тихоокеанского побережья. В силу того, что американцы, а точнее, как справедливо мы теперь говорим, «америкосы» грамотно расположились на побережьях океанов, они уверено чувствовали себя и внутри, во внутренних штатах.

Посмотрите сейчас на Канаду. Это государство со второй территорией на планете после РФ. Живет на этой гигантской территории около 30 миллионов. А где живут-то? На атлантическом и тихоокеанском побережьях. Ну, еще в области Великих озер. Они близки к атлантическому побережью. Их можно рассматривать как часть этого побережья. То есть, мы видим то же самое. Канада крепко держится за океанические побережья, и потому никому и в голову не приходит посягать на внутренние территории Канады.

Кстати, вы можете сами развить мою мысль, взять простейшую карту и посмотреть, как опираются на естественные рубежи и европейские державы, хотя, казалось бы, Европа-то вся маленькая. Ее государства не очень велики по территории. Но опорные точки везде видны.

И вот повторяю. Сейчас мы испытываем уже серьезно угрожающее демографическое давление. Есть демографическое давление неопасное. Ну, если просто мы будем чувствовать себя русскими людьми и болеть за русскую землю, за жизненное пространство русской нации, мусульманское демографическое давление нам не опасно. Мусульмане не такие ж молодые народы, а у каждого этноса (народа) есть возраст, и я ученик и последователь нашего величайшего историка второй половины XX века Льва Николаевича Гумилева. Самые молодые мусульмане — это турки, они наши ровесники. К тому же их все-таки меньше, чем нас. И потом за 200 с лишним лет мы привыкли их побеждать. Это мирное демографическое давление. Нам очень легко оказать ему сопротивление. Ну, просто не пускать и жестко потребовать у начальства, чтобы не пускали иммигрантов, потому что мы не желаем, и чтобы всех незаконных иммигрантов выслали, потому что мы желаем. Это просто, просто. Просто надо одуматься немножко и всё будет в порядке.

И совсем другое явление, совсем другая ситуация — это ситуация с Китаем. Китайцы — народ молодой. Под именем «китайцы» мы изучаем в истории 6 различных народов, многие из которых называли себя по-разному. «Китайцы» есть название условное и не из китайского языка. Китайцы вообще никогда себя «китайцами» не называли (тут Махнач выпил стакан воды). Сейчас они называют себя «Хань», но это слово появилось незадолго до Р.Х. Тоже не так давно. Так вот, они-то народ молодой. Современные китайцы начали свою этническую историю в XVIII веке. Это очень молодой народ, пребывающий сейчас в фазе этнического подъема. Это серьезно. Это совсем серьезно. Да, конечно, существует демографическая проблема. Нам необходимо решать проблему народонаселения, следовательно, проблему рождаемости. Объем одной лекции не позволяет мне остановиться на этом вопросе, но я записал для православного радио специальную передачу по этой проблеме. Кроме того, вы можете читать то, что я по этому поводу написал в книжках, которые вы здесь купили или купите. И в интернете, когда закончу и буду отвечать на вопросы, я дам адреса. Запишите их даже те, кто не пользуется интернетом. Пригодится другим, пригодится вашим друзьям.

Во всяком случае, согласно предположениям Дмитрия Ивановича Менделеева нас должно было быть полмиллиарда в начале XXI века, в наши дни. Наша задача — восстановить полмиллиарда. Этого хватит. В России хватит места, чтобы и больше припеваючи жили. Я всё понимаю. И то, что большая часть Сибири не пригодна для жизни белого человека и там можно добывать полезные ископаемые только вахтовым методом, я тоже понимаю. Но вся южная Сибирь — это полоса с изумительным климатом, с изумительной природой. Это всё равно очень много места.

Но поверьте мне. Если не будет полноценного Дальнего Востока, мы не удержимся. Как только нас отодвинут с ваших рубежей, мы начнем терять не только земли, жизненное пространство нации — пора учиться этому старому, забытому термину — мы начнем терять и богатства. И дело не в полезных ископаемых. Мы получали бы больше, чем сейчас получаем от нефти и газа, если бы начали эксплуатировать в полной мере Транссибирскую магистраль, которая для того, конечно, должна быть модернизирована. Это самый дешевый путь из Европы и Северной Африки в Тихоокеанский регион. Все контейнеры возили бы только по нашей железной дороге, а мы просто считали бы купюры. Но есть еще большее богатство. И не так уж оно далеко отсюда на запад. Еще большее богатство, перспективное богатство, не для нашей с вами жизни, но ведь у нас есть дети, да? Есть внуки. Это богатство, которого мы можем лишиться, просто дано нам Богом. Это Байкал. Это 10% пресной воды на планете. В условиях, когда воды не хватает с каждым годом все более катастрофично и, не ровен час, скоро может оказаться, что пресная вода будет дороже нефти, это огромное богатство. Вот почему нам так важен не столько нынешний, сколько будущий полноценный, многолюдный, богатый, процветающий Дальний Восток.

Вы думаете, этого никто не понимал? Нет, это понимали. Доказательством того, что это понимали, явилась, кстати, постройка Транссибирской магистрали. Никто в мире не верил, что за столь короткие сроки всё еще отсталая царская Россия, как они считали, построит Транссиб. Построила. Почти полностью построил к Русско-японской войне. Причем построила, что очень важно, национальным методом! Самыми современными технологиями, на самом современном промышленном уровне, на чем основано, кстати, и японское экономическое чудо XX века, но национальным способом. Артельным способом. Транссиб построили артели.

Правда, мы живет в странное время. Сейчас у нас очень много колониальных книжек, в том числе и для детей. И взяв одну книжку для детей про «Сто знаменитейших памятников архитектуры и градостроительства», я нашел там Транссиб. Американские авторы, ничтоже сумняшеся, сообщили, что Транссибирская магистраль в основном построена силами заключенных, а наши перевели и издали в цвете. Да в Российской империи заключенных не хватило бы не то что на строительство Транссиба, а даже для строительства железной дороги от Москвы до Казани. Столько зеков не было. Это, кстати, то, с чем мы имеем дело в вопросах просвещения и национального воспитания, вот с наплывом такой литературы. И ни один, даже известный, даже печатающийся, даже выступающий по радио, ни один профессор никак не может сам этому противостоять. Я не могу объяснить всем русским людям каждую подобную клевету.

Так вот, мы оценили и поняли значение Дальнего Востока. Оценили и поняли проблему нехватки населения на Дальнем Востоке. Напомню, что переселенческая политика началась, то есть поощрение переселения в Сибирь вплоть до Восточной Сибири началось еще в царствование царя освободителя — Александра II Николаевича. Продолжалось и в следующее царствование. Но развернутой она могла стать только после постройки Транссиба. И настоящая переселенческая политика, гарантированная, обеспеченная государством, начинается уже под эгидой последнего государственного деятеля русской истории Петра Аркадьевича Столыпина и тогдашнего главноуправляющего земледелием (министра земледелия еще не было) Кривошеина. Началась серьезная политика. Под нее готовили перевалочные базы, под нее был создан парк специальных переселенческих вагонов, которые так и вошли печально в нашу литературу, нашу историю как «столыпинские вагоны», «столыпины». Печально, потому что переселенческой политикой большевички не занимались. Из-за ненадобности в этих вагонах возили действительно заключенных.

Понимали, но недостаточно резво. Слишком медлительно. Не была поставлена государственная задача — создать мощные опорные центры на Дальнем Востоке. Петропавловск-Камчатский и до революции был, и сейчас остается захолустьем. Одного

Владивостока как-то маловато. Даже если брать весь Дальний Восток, даже с Хабаровском, всё равно маловато. В кратчайшие сроки надо было основать университет, политехнический институт, обзаводиться промышленностью, судоверфями. Обратите внимание, какие корабли вступят в Русско-японскую войну на море. Все сплошь балтийской постройки, все сплошь корабли и суда Балтийского флота, в сущности командированные на Дальний Восток. До советского времени у нас официально не было Тихоокеанского флота. Он появился уже в ходе войны, когда был назначен первым командующем флотом Тихого океана великий ученый и флотоводец светлой памяти Степан Осипович Макаров. Поздновато. Может быть, тогда мы еще не могли бы там строить броненосцы, хотя японцы довольно быстро научились. Большая часть их флота была построена англичанами, но все-таки крейсера они уже начали строить на своих верфях. За десять лет после победы в Японо-китайской войне научились. И начали спускать. А мы не начали! Хотя бы даже миноносцы. И только побуждали моряков совершать сверхчеловеческие подвиги, потому что провести крошечное суденышко вокруг всей Азии через шторма это серьезно. Или возили в разобранном виде железной дорогой и собирали на Дальнем Востоке. Это только один из примеров.

Мы медлили с развитием Дальнего Востока. Так как нам не хватало населения, в том числе и сельского, то для развития Дальнего Востока нам потребовалась Манчжурия. Почему? Кстати, мы не собирались завоевывать Манчжурию, не собирались ее присоединять. Японцы хотели отхватить Манчжурию у одряхлевшего Китая. Что грядет новый Китай, тогда никто не знал. Маньчжурский Китай одряхлел предельно. Мы не собирались расширять свою территорию в Манчжурии. Нам нужна была там только сфера влияния. И китайское правительство нам не мешало. Харбин стал маньчжурско-русским городом задолго до революции. Почему нам была так нужна северная Манчжурия? А там пшеница. Дальний Восток и Восточная Сибирь уже начинали себя не прокармливать. Развитие сельского хозяйства — процесс медлительный. А нам нужно было гарантированное поступление маньчжурской пшеницы и кормового проса. Потому здесь наша политика была правильной, объяснимой.

И еще один момент. Каждое государство, а Япония больше, чем кто-либо, старается не только обеспечить себе источники продовольствия и сырья, но и рынки сбыта. В этом отношении и марксисты были правы. То была борьба за источники сырья и рынки сбыта. Так вот, в начале века Россия была не только крупным экспортером продукции сельского хозяйства, что вы все знаете, и не только крупнейшим зерновым экспортером, но и, например, крупнейшим экспортером сливочного масла. Каждый раз, когда вижу на прилавке любого магазина у нас сливочное масло из Новой Зеландии, мне хочется схватиться за голову: почему им выгодно, какие должны быть транспортные расходы гонять оттуда сюда сливочное масло! Почему нам невыгодно производить его у себя? Это не может быть объяснимо ничем, кроме как государственной политикой поощрительной для иностранцев и не поощрительной для своих. Но царская Россия такой политики не вела. Россия была также экспортером и промышленной продукции, правда, преимущественно легкой промышленности. Весь Китай одевался в русские ткани, прежде всего в русский ситец. Когда будете в очередной раз покупать китайскую рубашечку или курточку, вспомните об этом. Причем в Китай ездили торговые агенты наших крупных текстильных компаний и изучали местный спрос, какие расцветки надо готовить для такого-то округа, для такой-то области Китая, изучали, где и что предпочитают. Так и выпускали. Потому наше проникновение было вполне допустимым по тем нормам.

О Японии. Япония вышли из изоляции в 80-е годы XIX столетия благодаря восстановителю монархической традиции и выдающемуся реформатору, императору, которого при жизни звали Муцухито, а посмертно Мейдзи. Японцы не произносят прижизненного имени императору после его смерти. Его реформы иногда называют у нас «революцией Мейдзи». Но японцы называют их только «реставрацией Мейдзи»! Это урок нам, между прочим. Революция ничего кроме безобразий, безумств и утраты населения нам не принесла. Может быть, что-нибудь может принести реставрация? Правда, серьезный вопрос? Так вот, Япония вышла из изоляции и начала рваться в великие державы. Ну, сначала просто в серьезные державы. Японцы во всех отношениях использовали и в какой-то степени используют и до сих пор тот ресурс, который использовали и мы, но они более последовательно — национальный традиции и заимствование всего самого современного. И сейчас Япония конструкции и технологии собирает со всего мира, но, тем не менее, в ее хозяйстве господствуют японские национальные традиции. Это, кстати, к вопросу о том, следует ли нам учиться у Запада. Вот, например, когда смотришь на экран телевизора и видишь там, как состоятельный араб сидит за компьютером последнего поколения, но при том у него на голове национальный головной убор, и сидит он в бурнусе, чтобы никто не ошибся, что он по-прежнему: а) мусульманин и б) араб. Я всегда спрашиваю студентов: может быть вот это нам пример? Может быть, нам не надо от Запада той музыки, которую молодежь называет «музоном», может быть, нам не нужно стараться их обогнать в распущенности, в поощрении нетрадиционных сексуальных отношений, в разрушении семьи. Может быть, всё это должно быть русским, вот эта сфера жизни? А вот компьютеры запросто могут быть американскими, японскими, тайванскими и самыми современными.

Так вот, японцы так и делали. И учтите, Япония сейчас ввозит 94% потребного ей сырья, если не ошибаюсь. Заодно Япония вынуждена при всей неприхотливости японцев ввозить и продовольствие. Она все-таки себя не прокармливает, хотя, несмотря на все рыночные отношения, ввезти в Японию рис практически невозможно. Рынок закрыт, чем японцы гарантируют своих фермеров, своих производителей риса, и платили бы нам немалые деньги за морепродукты, если бы мы не устроились так, что наши рыбаки, не платя налоги, и так работают на японцев. Ну, это вам здесь (на Сахалине) виднее, чем мне.

Тогда положение у них было лучше. Японцы себя еще прокармливали, и им требовался меньший процент привозного сырья. Но всё равно от ввоза сырья Япония зависела абсолютно. Япония бросилась становиться, созидать себя промышленной державой. Потому для Японии проблема источников сырья и рынков сбыта всегда была острее, чем для любой другой серьезной державы мира. Сейчас, правда, уже есть Тайвань, но не будем об этом говорить. Может быть, там проблема еще острее. Но тогда было так, государств было меньше. Потому Япония бросилась приобретать территории на континенте. Ее, конечно, интересовала отсталая, хотя и не рассыпающаяся Корея и отсталый и рассыпающийся Китай, где ослабела Маньчжурская власть, и обострялся антагонизм маньчжур и огромного китайского большинства. В 90-е годы Япония с треском выиграла Японско-китайскую войну и начала приобретать территории. Но тут-то ей сказали, нет! Сказали великие державы. Япония хотела Порт-Артур. Она его собственно и взяла в ходе Японо-китайской войны, но ей пренебрежительно, свысока велели оттуда выметаться. Куда денешься! Вымелись. А великие европейские державы приобрели сферы влияния в Китае и опорные базы. Нам достался Порт-Артур.

Нужен ли был нам Порт-Артур? Как вам сказать? Вот сейчас мы переходим к ошибкам Русско-японской войны и ее подготовки. Порт-Артур — не замерзающий порт. А Владивосток замерзает. Порт-Артур обеспечивает круглогодичное действие военно-морского флота. Это серьезно. Вспомните, что мы милостиво приняли финнов под свое покровительство, в общем, имея с того только одну пользу — незамерзающий Гельсингфорс (нынешний Хельсинки). У нас своего не было: Ревель замерзает, Кронштадт замерзает. Но на Балтике, пожалуй, это было не так важно. А на Дальнем Востоке это было очень важно, но опасно. Военно-морская база на оторванном Ляодунском полуострове, далеко от России, связанная протяженной узкоколейной дорогой. Если уж идти на приобретение Порт-Артура, то надо было немедленно превращать его в Гибралтар, в сверхкрепость, которую практически взять невозможно. Ну, взять можно любую крепость, например, за два года, но за это время уж найдется способ противника разгромить и своим помочь. Таким образом, сроки, заложенные заранее в строительство Порт-Артурской крепости, были преступно продолжительными. Это первое.

Второе. Рядом с Порт-Артуром есть хорошая бухта. И там был основан незащищенный, невооруженный торговый порт Дальний (ныне Далянь). Ну, это уже совсем преступление. Ведь совершенно ясно, что для нападения на Порт-Артур японцы используют Дальний, и именно в нем с удобствами будут высаживать свою армию для осады, что и произошло. Но вот тут были преступные действия. Значительный список элементов, влиятельных в высшем обществе России, готов был вложить капитал в порт Дальний и иметь солидные дивиденды, и, следовательно, вложиться и в наше проникновение в южную Маньчжурию, дабы приблизиться к Дальнему. Контроль над северной Маньчжурией был тогда для нас жизненной необходимостью. Проникновение же в южную Маньчжурию было излишним раздражением японцев, тем более тогда, когда мы японцев раздражали, а к войне всерьез не готовились.

Строительством порта Дальний занимались адмирал-наместник государя на Дальнем Востоке Алексеев, адмирал Безобразов, и что небезынтересно, превеликого ума, будущий предатель Сергей Юльевич Витте, удачный министр путей сообщения, успешный министр финансов, будущий предатель государя, будущий предатель России. Но как упрекнешь последнего царя? Талантливый министр, который уже очень много сделал для государства, разве ждешь предателя? Для того же надо быть не царем, а ясновидящим. Разве Витте не надежный, ведь он отличился еще при Александре III и достался Николаю II по наследству с самой лучшей репутацией? Приведу один пример. В Порт-Артуре должна была быть установлена береговая артиллерия калибром 11 дюймов. Этого вполне достаточно для того, чтобы поражать любые корабли неприятельского флота, которые вздумали бы с моря бомбардировать крепость. Тогда на броненосцах стояли 12-дюймовые орудия. 11-дюймовые береговые практически то же самое. Они же менее уязвимы, чем орудия на кораблях. Витте росчерком пера сократил смету на береговые укрепления и распорядился, чтобы верки (укрепления для орудий) делались не под 11-дюймовые, а под 6-дюймовые пушки. А избыточные средства были перечислены в Дальний, в развитие порта Дальний, который нам если и развивать, то только после того, как мы закончим сверхмощную базу Порт-Артура. Вот так это делалось.

Конечно, Порт-Артур — это еще не всё. Давайте посмотрим, что вообще отличает Русско-японскую войну от «нормальных» войн, от привычных войн. Она выглядела как Американо-японская война в 1940-е годы, то есть как часть Второй мировой войны на Тихом океане. Главный театр военных действий — морской, а вспомогательный — сухопутный. Если вы возьмете советские книжки, а марксисты народ редкостного твердолобия, вы прочитаете, что это миф, что это бред, что во всех войнах главный театр — сухопутный, а вспомогательный — морской. Этим большевики пытались оправдывать преступное пренебрежение собственным флотом. Итак, главным театром военных действий был морской. Притом, проиграв войну на море, Россия могла сколь угодно продолжительно вести войну на суше, хоть даже и до победного конца. Ну, не до оккупации Японии, раз уж мы лишились флота, то до гибели и капитуляции японских сухопутных войск на континенте. А Япония, проиграв войну на море, была обречена, если успеют помочь англичане и америкашки, на невыгодный мирный договор, а если не успеют помочь, то на безоговорочную капитуляцию. Потому что тогда всё. Если Япония проигрывала войну на море, русский флот просто блокировал Японию и душил ее блокадой до капитуляции. Даже не очень проводя бомбардировки, хотя мы могли позволить себе и минирование портов и бомбардировки прибрежных пунктов Японии. Проигранная на море война означала конец Японии.

Потому меня сегодня будет больше интересовать война на море, а война на суше чуть-чуть. Смотрите, на театре военных действий мы располагали двумя серьезными базами. Остальные практически даже не эксплуатировались, хотя второстепенные военно-морские базы у нас были. И на Сахалине была — Корсак, тогда Корсаковский пост. Но эту базу защищать было трудно. Однако она могла обеспечить углем, водой и продовольствием зашедший военный корабль. Примерно такую же функцию готов был выполнять и Петропавловск-Камчатский, но был далеко.

Но посмотрите, как далеко друг от друга Владивосток и Артур. Возьмите сегодня вечерком атлас. Расчленять флот между двумя базами есть грубая ошибка, что мы и сделали. Причем база в Порт-Артуре была не готова полностью. В частности в ней не было сухого дока, который способен был принимать броненосцы. Из-за того наши поврежденные корабли первого ранга ремонтировались долго, вдвое дольше, чем японские. Их приходилось ремонтировать на плаву. А японцы главные силы флота сосредоточили на базе Сасебо. Это северная часть острова Кюсю. То есть, имели то самое положение, которое позволяло контролировать любые маневры русского флота от Владивостока до Артура. Сасебо просто контролирует Цусимский пролив. А острова Цусима могут служить временной базой при отсутствии штормов и постоянным наблюдательным пунктом: а куда это там русские поплыли?

Итак, первая ошибка — неверная дислокация, и с самого начала мы навязали себе растянутые коммуникации. Сколько раз в истории великие полководцы и великие флотоводцы побеждали с меньшими силами более сильного врага! Самый большой классик этого дела — Фридрих II Прусский в XVIII веке. Но такие вещи проделывал и Кутузов, и Дибич, да, пожалуй, и Суворов в Рымникской операции, Ушаков на Средиземном море. Как много раз выигрывались компании благодаря захвату более коротких коммуникационных линий. Побегайте вот по такой длинной дуге (показывает руками), а я буду бегать вот по такой короткой дуге. Хоть у меня всего сил меньше, но я всегда успею в ту точку, где у меня сил будет больше. Вот в таком выигрышном положении японцы были уже благодаря дислокации. А того делать было нельзя. Даже притом, что нам, конечно, удобнее воевать против японцев из Артура, чем из Владивостока.