Миф о советской школе

Въ современномъ постсовѣтскомъ обществѣ весьма распространена идея: СССР - та же самая Россiя, только подъ другимъ названiемъ. Трудно придумать что-либо болѣе далекое отъ истины. Мы не будемъ затрагивать иныя области, ограничимся школой.

ТОЧКА ЗРѢНIЯ ОСЫ

Разумѣется, для сравненiя нужно выбрать правильный аспектъ. Съ точки зрѣнiя осы не будетъ никакой принципiальной разницы междуПушкинымъи Чикатило. Точно такъ же можно усмотрѣть много сходныхъ вещей между ситуацiей до и послѣ 1917 года: та же классно-урочная система, во многомъ тѣ же предметы, а сначала - и тѣ же учителя... Напримѣръ, и тамъ и тамъ есть математика, физика, географiя, русскiй языкъ (правда, въ старорежимной школѣ онъ назывался - вмѣстѣ съ литературой - "русской словесностью"), и тамъ и тамъ есть идеологическiй воспитательный предметъ; прежде это былъ Законъ Божiй, а потомъ - обществовѣдѣнiе...

Не говоря уже о томъ, что между Закономъ Божiимъ и обществовѣдѣнiемъ есть разница, и она видна невооруженнымъ глазомъ, начнемъ съ учителей. Воспоминанiя о старорежимныхъ наставникахъ (да и не только о нихъ - вообще о выпускникахъ старорежимной школы) согласуются въ одномъ моментѣ: они помнили то, чему ихъ учили. Одинъ изъ лучшихъ образовательныхъ журналистовъ постсовѣтской эпохиБорисъ Жуковъвъ статьѣ "Школьные годы безслѣдные" пишетъ:

"Слѣды того, чему насъ учили въ школѣ начальной, видны, какъ говорится, невооруженнымъ глазомъ: считать (хотя бы въ предѣлахъ четырехъ дѣйствiй ариѳметики), читать и писать умѣетъ каждый... Менѣе очевидно, но не менѣе несомнѣнно наслѣдiе высшей школы. Мнѣ приходилось убѣждаться: человѣкъ всегда помнитъ довольно много изъ того, чему его учили въ институтѣ, - даже если онъ давно уже не работаетъ по своей "дипломной" спецiальности или не работалъ по ней никогда... А вотъ въ промежуткѣ - абсолютная пустота".

Читатель можетъ въ этомъ пунктѣ провѣрить себя и попробовать, например, сдать ЕГЭпо предмету, который онъ не использовалъ послѣ школы. Конечно, противоестественный отборъ, осуществлявшiйся совѣтской властью, могъ сказаться (мы не знаемъ, въ какой степени) и на генетическихъ качествахъ народа; но организацiя школъ такова, что русскiя дѣти имѣли возможность запомнить то, чему ихъ учили въ школѣ, а совѣтскiе - не имѣли.

ДВѢСТИ ЛѢТЪ ВЫЗРѢВАНIЯ

Дѣло въ томъ, что русская школа - результатъ двухвѣковаго естественнаго развитiя, а совѣтская - безжизненный идеологическiй конструктъ. Въ свое времяВ.В. Розановъвъ знаменитой книгѣ "Сумерки просвѣщенiя" ужасался, насколько однообразна русская школа, какъ мало въ ней типовъ, которыхъ должны быть тысячи... Что бы онъ сказалъ, увидѣвъ школу совѣтскую?

Старая русская школа естественно вырастала изъ общественныхъ потребностей и оформлялась по западноевропейскимъ образцамъ. Одинъ изъ министровъ народнаго просвѣщенiя жаловался, что изъ всѣхъ государственныхъ вѣдомствъ только одно не имѣетъ собственныхъ школъ. Наряду съ общеобразовательными среднеучебными заведенiями (двухъ типовъ - классические и реальные) существовали мощнѣйшiя системы военнаго и духовнаго образованiя, рядомъ съ ними финансово-экономическое вѣдомство строило коммерческiя училища, можно было учиться сельскому хозяйству, желѣзнодорожному дѣлу, инымъ ремесламъ и профессiямъ. Женская система образованiя отличалась отъ мужской: до революцiи считалось, что заработокъ главы семейства долженъ быть достаточенъ для обезпеченiя жизни, и супруга должна имѣть возможность посвятить себя воспитанiю дѣтей и домашнему хозяйству.

АНТИРУССКIЙ ВСЕОБУЧЪ

Совѣтская система выросла не изъ старой русской школы, а изъ конкурирующей концепцiи, которая циркулировала въ обществѣ и имѣла цѣлью разрушить прежнюю систему образованiя. Впервые ее сформулировалъА.П. Щаповъвъ книгѣ "Соцiально-педагогическiя условiя умственнаго развитiя русскаго народа" (1870). Тамъ много разныхъ идей (въ томъ числѣ формулируется идея расовой неполноцѣнности русскихъ: приведя описанiе черепа курганнаго племени Московской губернiи, "у котораго развитiе задней, затылочной части черепа вообще преобладало надъ развитiемъ передней, лобной части", авторъ пишетъ: "Такое племя, очевидно, не могло само, собственными интеллектуальными силами начать могучую умственную дѣятельность"). Для школы - съ одной стороны, идея всеобуча (школы должны быть одинаковыми), съ другой - ненужности гуманитарнаго образованiя, предпочтительности изученiя на средней ступени естественныхъ наукъ. Именно эта концепцiя и была реализована въ совѣтскомъ всеобучѣ.

Итакъ, множественность типовъ и единство типа - первое фундаментальное различiе между русской и совѣтской школами. Единство типа влечетъ одно важное слѣдствiе. Эскадра равняется по тихоходамъ. Если у насъ нѣтъ возможности выгонять несправившихся или не принимать завѣдомо неспособныхъ, если, кромѣ школы, тебѣ некуда идти, кромѣ какъ въ такую же школу, то въ рамкахъ единаго типа есть два принципiальныхъ выхода: либо понизить образовательныя требованiя настолько, чтобъ значимое большинство могло съ ними справиться (съ очевидными послѣдствiями), либо превратиться въ фикцiю, отчитываться въ успѣхахъ тамъ, гдѣ ихъ нѣтъ. На практикѣ получается комбинацiя обѣихъ тенденцiй: уровень снижается (не до начальной школы, однако), отчетность искажается (больше замѣной двоекъ на тройки, чѣмъ въ верхнемъ регистрѣ).

НЕНАВИСТНАЯ ГИМНАЗIЯ

Но есть и иное отличiе. Среди типовъ царской школы былъ одинъ привилегированный - классическая гимназiя съ древними языками. Послѣднiе вызывали особую ненависть прогрессистовъ; этотъ предметъ былъ ликвидированъ полностью. Между тѣмъ европейская образовательная традицiя считаетъ именно такой образовательный типъ подходящимъ для научной подготовки (демократическiя тенденцiи вѣка сего разрушаютъ его и въ Европѣ, и послѣдствiя намъ еще предстоитъ увидѣть). Возлагая задачу интеллектуальной подготовки на греческiй, латынь и математику, гимназiя, соотвѣтственно, иначе выстраивала преподаванiе остальныхъ предметовъ: непосильныхъ задачъ не ставилось ни передъ исторiей (пониманiе сути общественно-политическихъ процессовъ - достоянiе лишь немногихъ взрослыхъ, хотя имитировать его въ рамкахъ той или иной примитивной модели легко), ни передъ русской словесностью (сочиненiе можетъ рѣшать стилистическiя задачи, но непригодно для сложнаго интеллектуальнаго воспитанiя). Соотвѣтственно, предметовъ было меньше. Энциклопедическая многопредметная школа, къ каковому типу тяготѣла совѣтская, пыталась впихивать всего и помногу - и достигала вышеописанныхъ результатовъ. Потому мы не должны обольщаться сходствомъ названiй предметовъ. Въ рамкахъ разныхъ образовательныхъ концепцiй неодинакова ихъ роль.

Такимъ образомъ, ни въ организацiонной сферѣ (многообразiе vs. всеобучъ), ни въ области устройства основнаго типа (классическая гимназiя vs. энциклопедическая многопредметная школа) совѣтскiй и постсовѣтскiй типъ не только не продолжаютъ дореволюцiонный, но и прямо ему противоположны.